Статья «Русские Марши. Краткая история.» Публикация не моя, была взята из сообщества Вконтакте «Русский националист».
Русские Марши. Краткая история.
История Русских Маршей началась в 2005 году и была косвенным порождением попыток кремлевских политтехнологов объединить разные общественные силы, которые могли бы противостоять либеральному «майдану» и «оранжевой революции», каковые представлялись вполне реальной угрозой после Киевского Майдана 2005 года.
В роли объединителя должен был выступить Евразийский Союз Молодежи Александра Дугина, лидеры которого и приглашали представителей «правых» организаций всех оттенков на «Правый марш», который должен был состояться 4 ноября 2005 года.
Самым крупным из контрагентов ЕСМ стало «Движение против нелегальной иммиграции» ДПНИ, возглавляемое Александром Поткиным (Беловым), организация имевшая в тот момент собственный админресурс и способная проводить значительные акции. Именно ДПНИ начала именовать «Правый марш» Русским Маршем, создав и закрепив новый политический бренд.
Интенсивная агитационная кампания и информация, что русским националистам власти впервые разрешили политическую акцию, привели к тому, что мероприятие собрало множество представителей самых разных слоев русских правых, от уличной молодежи до респектабельных православных националистов. Марш колонн с обилием символики растянувшийся по Бульварному кольцу от Чистых прудов до Славянской площади производил сильное визуальное впечатление. Во главе колонн шли приглашенные лидером ДПНИ барабанщицы и Егор Холмогоров с образом «Казанской иконой Божией Матери», праздник которой отмечался в этот день. Его сопровождал ряд представителей Консервативного совещания, ранее в 2005 году опубликовавшего текст «Контрреформация».
В колоннах наряду с ЕСМ и ДПНИ шли представители Русского Общественного Движения (РОД) Константина Крылова и Натальи Холмогоровой, Национально-Державной партии России (НДПР) Александра Севастьянова, РОНС Игоря Артемова и других националистических организаций.
Нападения и провокацией представителей так называемых «антифа», закидывавших колонны националистов фальшфейерами, стали острой приправой к событию. Особенно рискованный момент возник, когда группа провокаторов атаковала участников марша из поворота на Архиповский переулок, где расположена московская хоральная синагога. Ответные действия участников марша могли быть представлены в прессе как антисемитская акция – «прорыв с целью атаки на синагогу».
Марш завершился митингом на Славянской площади, запомнившимся острой речью Поткина-Белова о том, что если геополитические интересы России требуют завозить в неё мигрантов, то он плевать хотел на такую геополитику, а также жестом Холмогорова, который, завершая патетическую речь о параллелизме эпохи ополчения Минина и Пожарского и наших дней и о том, что все чужеземцы будут изгнаны из Кремля резко поднял над головой икону Казанской со словами «Вот символ нашей победы!».
Когда участники митинга уже расходились журналисты резко сгрудились вокруг небольшой группы скинхедов поднявших в нацистском приветствии руки вокруг вызывающего красного знамени с символом отдаленно напоминавшим свастику. Это были представители «Славянского Союза» во главе с Дмитрием Демушкиным. Их представление, хотя не имело никакого отношения к самому маршу, было представлено в либеральной прессе как важнейшая его часть.
Марш, в целом, имел, огромный медийный резонанс. На все политические силы произвела шокирующее впечатление численность его участников. Хотя она была более чем скромной – около 4000 тысяч человек, но география маршрута и новизна мероприятия создавала ощущение огромного потока. В редком единодушии абсолютно все центральные СМИ пытались представить мероприятие исключительно как «шествие нациков» и «марш фашистских молодчиков» — хотя именно подобной правизны на самом первом марше было на порядок меньше, чем в последующие годы.
Попытка начать «антифашистскую кампанию» забуксовала в массе позитивных реакций. Ролики прохождения казавшейся огромной колонны, на которые была наложена песня Жанны Бичевской «Русский марш», производили значительное впечатление на пользователей Рунета.
Марш 2005 года, ознаменовав рождение политического национализма как значимой силы в российском обществе, оказался, в то же время, и высшей точкой маршевого движения. В следующие годы попытки повторить успех разбивались о, с одной стороны, административное давление, с другой – конфликт интересов участников, каждый из которых старался повысить свои политические акции, что приводило в итоге к расколу на небольшие и скандальные «маршики».
2014 стал годом фактического распада движения Русского Марша, связанного с непримиримыми национальными противоречиями между участниками. В то время как часть традиционных участников марша, прежде всего национал-демократы, проассоциировали себя с движением «Русской Весны», другая часть, «ЭПО «Русские» Демушкина и Белова, встали на сторону украинских националистов.
Традиционное внутреннее напряжение национал-демократов и национал-радикалов конституировалось в этнический конфликт, решение которого, конечно же, было невозможно. Большинство организационных рычагов марша в Люблино было сосредоточено у «Русских» (которых оппоненты язвительно называли «Украинскими»), а потому группы скинхедов промаршировали под речевками: «Слава Киевской Руси – Новороссия соси!», в то время как в соседних колоннах национал-демократы шли с флагами Новороссии и ДНР.
Марш собрал рекордно низкое для последних лет количество участников, которые разошлись недовольными друг другом и на этом движение «русских маршей» фактически завершилось.
В 2015 году интерес к подготовке марша общественностью практически не проявляется, национал-демократы отказались от участия в нем. Фактически это мероприятие сводится к незначительному выступлению проукраинских ультрас. 4 ноября 2015 г. в Люблино, по оценкам очевидцев, «полиции было гораздо больше, чем участников».
Почему «Русский марш» проделал такую причудливую траекторию?
Он возник вместе с официальным празднованием Дня народного единства, задуманного именно как национальный патриотический праздник. Однако вместо пространства диалога власти и националистов этот марш стал своего рода механизмом перемещения националистов во все более радикальную оппозицию, лицом которой стал Белов-Поткин.
Марш колыхался одновременно с оппозиционной волной, идя то на подъем, то на спад. В то же время национал-лоялистские группы были, фактически, выдавлены из уличной политики против своей воли. А реальными точками прорыва националистов оказались никем не организованные народные волнения, а не марши, из которых лишь первый марш 2005 года стал по настоящему знаковым событием.
Однако переформатирование политического пространства в 2014 году исчерпало прежнюю форму. Проукраинское скинхедство оказалось чем-то сродни госизмене. Националисты – сторонники Новороссии ушли от классической оппозиционной повестки, и нашли другие формы политической саморепрезентации. Например, Русское Общественное Движение Натальи Холмогоровой 4 ноября 2014 года организовало гуманитарный Русский марш-пробег на Донбасс с доставкой гуманитарной помощи — и, вероятно, в той ситуации в тех условиях это было более полезное и востребованное мероприятие.
Как национал-государственническое мероприятие «Русский марш» был убит сверху еще в 2006 году. Как оппозиционное исчерпал себя в 2014.
Означает ли это, что на улицы Москвы больше никогда не выйдут на Русские Марши? Пожалуй, нет. Многочисленные социально-экономические проблемы, вкупе с нарастанием миграционных проблем, вновь подталкивают националистов к оппозиционной активности. Другое дело, что она уже не может проходить в одних рядах с Навальным или Демушкиным.
После того, как Русский Марш умрет, он, скорее всего, возродится – но уже с другими лидерами и в ином обличье.
